Но если все же возьметесь читать, возможно, вам будет интересно также узнать, какие ограничения накладывает на работу писателя производство малобюджетного телесериала.

Во-первых, не больше двадцати двух, двадцати трех страниц, чтобы уложиться в получасовой формат. В среднем получается одна страница на минуту эфирного времени, а оставшиеся семь-восемь минут тратятся на какую-нибудь рекламную белиберду, из-за которой многие из нас и не смотрят такие сериалы.

Во-вторых, как вы наверняка знаете, самые «захватывающие» моменты должны идти аккурат перед перерывом на эту самую рекламу (им чихать, что будет происходить в последние несколько минут фильма, главное – чтобы вы досмотрели до последнего перерыва, остальное уже не важно).

В-третьих, из-за бюджетных ограничений в этом эпизоде могло быть только три-четыре персонажа – по крайней мере, с репликами. Никаких натурных съемок (правда, режиссер захотел съемку в автомобиле в самом начале). Только два интерьера, которые легко было бы смонтировать. Спецэффекты по минимуму: один или два визуальных эффекта, несколько секунд простой анимации и кто-нибудь в костюме или в маске монстра.

В-четвертых, они захотели изменить название. «Метастаз» не годился. Они боялись, что, прочитав такое зловещее, болезненное слово, зрители тут же переключат канал.

В-пятых, одна шишка решила, что нужно вообще выкинуть из сюжета раковых вампиров. Ну слушайте, должен же быть какой-то предел. Я увещевал. Приводил логические аргументы. Напоминал, что именно из-за этой идеи они и купили права на рассказ. Потом вдохнул поглубже, посинел от натуги, затопал ногами по линолеуму и пригрозил завалить их по факсу тонной дурацких писем, если мне не разрешат оставить ракового вампира. Они уступили.

Ну, там еще много чего было, но, думаю, суть вы уловили. Передо мной встал вопрос: смогу ли я сохранить суть рассказа, выбросив по вышеупомянутым причинам чуть ли не все основные элементы сюжета, композиции, добрую половину героев и фактуру?

Задачка трудная, но интересная. Я пишу это вступление, а студия как раз заканчивает съемки «Жертвоприношения». Понятия не имею, когда смогу его увидеть. Не знаю, каких взяли актеров. И могу только догадываться, какие изменения внесли по ходу съемок. Если вам интересно, эпизод войдет в состав сериала под названием «Монстры», его покажут где-нибудь между одиннадцатью ночи и четырьмя утра по большинству местных каналов. Одному Господу Богу известно, где и в какое время он будет идти, когда эта книга попадет вам в руки.

Любопытно было бы узнать, как вам эта переделка.

Жертвоприношение

Выход из затемнения.

1. Нат. Машина. Ночь

Эпизод открывается последовательно смонтированными кадрами: сверхкрупный план – стеклоочиститель смахивает с лобового стекла дождевые капли; крупный план ЛУИСА – привлекательный молодой человек, небритый, в данную минуту очень взволнован, напряженно вглядывается вперед, щурится от света встречных фар; совершенно очевидно, что он чем-то расстроен. Неожиданная вспышка света, слишком яркая для встречной машины; визг тормозов, скрежет металла… Глазами героя мы видим, как все вращается, переворачивается, сияние становится ярче, звук удара, вселенная наполняется нарастающим шумом и движущимся светом.

Наплыв.

2. Инт. Больничная палата. День

Рассеянный свет, затем изображение фокусируется, и мы видим, что это фонарик, который держит в руке ДОКТОР ХАББАРД, добродушный пожилой мужчина в белом халате поверх костюма.

Доктор Хаббард. Луис? Луис, ты меня слышишь? Луис?

Луис пытается поднять голову, но врач останавливает его.

Тихо, тихо, Луис. Не двигайся. Ты понимаешь, где ты?

Голова у Луиса вся в бинтах. Он стонет, пытается поднять руки и замирает, смотрит на браслет с собственным именем, на иглу капельницы, торчащую из левого запястья, на больничную пижаму, с изумлением оглядывается вокруг. Он вертит головой очень медленно, совершенно очевидно – ему невероятно больно. Сощурившись, смотрит на доктора.

Луис. Доктор Хаббард? Да, я понимаю, где я… в больнице… но почему? Что случилось?

Доктор улыбается, поигрывая курительной трубкой.

Доктор Хаббард. Мы так волновались за тебя, Луис. Очень сильное сотрясение мозга. Ты пролежал без сознания почти трое суток. Помнишь аварию?

Луис. Аварию? Хм, не помню никакой… Погодите, помню: это вы мне позвонили… сказали, что маму забрали в больницу Маунт-Синай… что вам пришлось оперировать… Боже мой, я помню… рак! У нее рак! Как у папы.

Луис пытается сесть, но из-за приступа острой боли едва не теряет сознание. Доктор Хаббард поддерживает его за плечи и осторожно помогает лечь обратно на подушки.

Доктор Хаббард (нарочито веселым тоном). Луис, я ведь просил тебя приехать в больницу, я не просил тебя сюда ложиться. Ты помнишь, как произошла авария?

Луис лежит с закрытыми глазами, пытается справиться с приступом боли. Наконец качает головой, он не может вспомнить.

Я сообщил тебе о матери. Ты помчался сюда как сумасшедший. По всей видимости, на шоссе машина попала в полосу гололеда. Полицейский сказал, что она перевернулась четыре или пять раз. Луис, ты так неосторожен. Во всяком случае, с тех пор как…

Доктор Хаббард вынимает изо рта трубку, хмурится, видя, что там нет табака, и качает головой.

Луис (хриплым голосом). Кто-нибудь еще пострадал?

Доктор Хаббард. Нет… кроме тебя, никто не пострадал. А тебе, мой мальчик, просто повезло. Затронута левая лобная доля мозга. В общем, все могло быть гораздо серьезнее. Можно сказать, ты легко отделался: неделю-две голова поболит, возможно, в глазах будет немного двоиться.

Луис открывает глаза и пристально смотрит на доктора. Совершенно очевидно: собственное состояние мало его беспокоит.

Луис. Доктор Хаббард, как мама? По телефону вы сказали, что ее придется немедленно оперировать. Операция уже была? Опухоль вырезали? Или… или как у папы. Слишком поздно?

Доктор Хаббард снова вынимает изо рта трубку, вертит ее в руках, не глядя на Луиса.

Доктор Хаббард. Дурная привычка. Бросил курить год назад, но все еще ношу трубку с собой, никак не могу без нее.

Луис садится, превозмогая боль, хватает доктора за халат и притягивает поближе к постели.

Луис. Скажите же, черт возьми! Как мама? Насколько это серьезно? С ней все будет в порядке?

Доктор Хаббард. Луис, я знаю вашу семью уже много лет. Я лечил твоего отца, ты тогда был еще ребенком. Он так долго боролся…

Доктор Хаббард смотрит Луису в глаза. Теперь он совершенно серьезен и говорит отрывисто.

Когда я говорил с тобой, еще до операции… до аварии… оставалась надежда, что с помощью хирургического воздействия мы победим рак. Но метастаз распространяется быстрее, чем мы рассчитывали. Теперь… теперь нужно действовать постепенно. Есть разные методы.

Луис поражен, лишился дара речи. Доктор Хаббард стискивает его плечо.

Мы попробуем лучевую терапию, Луис. Есть новые лекарства, препараты, помогающие справиться с болью… с той болью, которую она будет испытывать в ближайшие недели. Будем надеяться, что болезнь отступит. Методы лечения постоянно совершенствуются.

Луис. Где она, доктор Хаббард? Мама лежит где-то тут?

Доктор Хаббард. На этом же этаже, Луис. Палата две тысячи сто девятнадцать. Через пару дней сможешь ее навестить… когда тебе станет лучше. С такой черепно-мозговой травмой нужно быть очень осторожным: возможны неприятные побочные эффекты.

Луис пытается встать с кровати.

Луис. Мама!

Доктор Хаббард удерживает его, силой укладывает обратно на подушки.

Доктор Хаббард (кричит через плечо). Сестра!

Ему приносят шприц. Доктор проверяет содержимое и вводит успокоительное Луису в капельницу.